Книга Школа Делавеля. Чужая судьба - Ольга Гусейнова

Драконья хватка усилилась в чисто инстинктивном стремлении уберечь меня, отчего на душе стало тепло. Не двинувшись с места, видимо, чтобы меня не разбудить, Стейнар глухо рыкнул, потом, отметив, что хищники сомневаются, отступать или нет, плюнул огнем под ноги одному из них. Враз поумневшие волки, смекнув, что здесь вряд ли поживятся добычей, сбежали, поджав хвосты.

Вздохнув с облегчением — не надо никого убивать! — я отодвинула крылья-одеяло и сладко потянулась, ощущая некоторую скованность мышц. Жутковатая клыкастая морда тут же отреагировала на мои телодвижения. Длинный язык прошелся от моего пупка до шеи, обежал вершинки груди, вызвав уже до боли знакомое томление и тяжесть внизу живота. До меня, наконец, дошло, что потягиваюсь и расслабляюсь я тут абсолютно голая.

Смутившись, чувствуя, как от стыда загораются щеки, прикрыла руками стратегически важные места и решилась посмотреть на дракона. Невероятно: в его черных глазах горела дикая смесь чувств от вожделения, кажется, еще более сильного, чем раньше, до привычной насмешки и… обожания вкупе с нежностью — по-другому это вряд ли назовешь.

Не двигаясь, лишь крепче сжав лапы на моей обнаженной спине, он смотрел на меня, а я судорожно прикидывала, что можно сказать в данный, такой важный, момент: я стала, наконец, женщиной в полном смысле этого слова. Женой… физиологически. Благословила магией любви сама себя.

Неожиданно вспомнив, как мама папу за ночь любви благодарила — тому вроде очень нравилось! — подняла ладонь и, мягко похлопав по чешуйчатой морде, похвалила:

— Молодца! Ты был очень хорош! Прямо зверь…

Кажется, я оплошала! Хотела комплимент сделать, а получилось — как-то снисходительно выразилась. В надежде, что он не заметил, неуверенно улыбнулась и сквозь ресницы проверила.

Он смотрел на меня хмуро и задумчиво, от былой нежности не осталось и следа.

— Откуда ты такую пошлость откопала? — протянул он слишком ровным голосом.

Нервно сглотнула, уже зная, что, когда капран Стейнар так говорит, кому-то несдобровать. И этот кто-то — я, за неимением посторонних лиц. Поэтому честно призналась:

— Мама так папу хвалила. Я тоже хотела… приятное тебе сказать.

Мрачный драконий взгляд сменился насмешливым:

— Мне так больше не говори. У нас нормальные мужики бабам подобное говорят, а не наоборот.

— Ладно, больше вообще хвалить не буду! — буркнула я.

— Ну почему же, — черная морда скользнула носом от моего виска к шее. Дракон шершавым языком лизнул чувствительную кожу за ухом, вызвав мурашки, и проурчал: — Просто делай это по-другому!

Я хрипло шепнула, упираясь в чешуйчатую грудь, пытаясь отстраниться:

— И как?

— Любимый, ты, как всегда, неповторим! — тягучий голос отозвался волной желания в моем теле.

— Благодаря вашей клятве, после подобных слов у меня язык опухнет! — не без ехидства припомнила я, пытаясь выбраться из плена лап и крыльев.

Дракон слегка придержал меня и мурлыкнул на ухо, обдавая горячим дыханием и вызывая рой новых мурашек:

— С первой частью могу подождать! А вот вторую — твой язычок выдержит без проблем.

— Это почему же? — прошипела я, вырываясь.

— Потому что я у тебя единственный. Был, есть и буду, соответственно — однозначно неповторим!

Я замерла, переваривая наглое заявление. Но вынуждена была признать, что все сказанное — правда, и промолчала. Дракон осторожно опустил меня на землю, и я, застыдившись, суетливо начала собирать разбросанную по поляне одежду. Вернее, то, что от нее осталось. Хотя штанами можно воспользоваться, если постараться не обращать внимания на распоротый на заднице шов.

— Стейнар, какого лешего, ну разве нельзя было поаккуратнее с одеждой обходиться? Мне теперь что — задом в небе сверкать! — расстроенно проворчала я, потрясая разодранной курткой.

И тут — какая удача! — обнаружила свою уменьшенную магией котомку. С криком «ура!» и блаженным счастливым видом вытащила оттуда нарядную рубашку, своевременно, как оказалось, подаренную Невель. Быстренько облачившись в обновку и штаны от запасной формы, почувствовала себя гораздо увереннее.

Привела в порядок волосы, завязав обычный хвост на макушке, — в остатках вчерашней прически каким-то чудом удержалась зеленая ленточка. И невольно обернулась, почувствовав взгляд своего соблазнителя.

Стейнар сменил ипостась и обнаженным лежал на траве, подперев голову рукой и согнув ногу в колене. Наблюдая за мной, жевал травинку и довольно щурился. И опять, как тогда, на озере, я не могла от него глаз оторвать, отметив и ширину мощных плеч, и сильные руки, и ноги, и каменный пресс, и возбуждение… Если не врать самой себе, то я упивалась увиденным, испытывая жаркий интерес к потрясающему воображение мужскому телу, хоть мне и было неловко. Одно дело подглядывать из-за кустов, а другое — под его пристальным взглядом откровенно пялиться…

— А ты почему не одеваешься? — попыталась я скрыть свои чувства.

— У меня есть более приятное занятие, — протянул он, заинтересованно оглядывая меня.

— Ну-ну… — выдала я, ощущая, как от удовольствия внутри разливается тепло.

Мне понравился и его горячий взгляд, что шарил по моему телу, означавший повышенный интерес, и смешливые искорки, что с нежностью вспыхивали в черной глубине драконьих глаз.

Подобрала раскиданную в пылу страсти мужскую одежду и, уныло разглядывая безнадежно испорченные штаны с рубахой, не поворачиваясь к их хозяину, констатировала:

— Похоже, тебе придется лететь голяком!

Впереди меня на траву легла внушительная тень. Я оглянулась и увидела, что Стейнар снова принял облик черного дракона, затем склонился надо мной и успокоил:

— Не переживай, Сапфировая моя, голый зад твоего мужа увидят немногие, и то на входе в преподавательский жилой блок.

— Я — Пчелка… — не задумываясь, поправила его.

— Теперь ты Лютерция Сапфировая! — ровным, но напряженным тоном предупредил он.

— Ты, наверное, шутишь? — возмутилась я. — Да ни одна феида не возьмет родовое имя мужа! Это же позор…

— Ни один дракон не примет родовое имя жены! Вот это — позор! А женщины Раша, выходя замуж, всегда берут фамилию мужа! Таков закон! Я не знаю ни одной расы в нашем мире, представители которой могли бы согласиться на это уничижение мужского достоинства! — проревел дракон, огромным хвостом сметая все с пути и колотя по земле, пока черным взглядом сверлил меня.

— Госпожа… — послышалось мне сквозь сумятицу мыслей.

— Боги, но что скажет моя мама?! — просипела я, уже предвидя реакцию Клевер Пчелки. — Я труп! — И следом трусливо заюлила: — Знаешь, давай со сменой родового имени не торопиться. Надо сначала узнать друг друга получше… притереться и…

— Госпожа…